Продолжение поста Детство и юность Франсуа Вийона

Под рождество 1456 года, неизвестные взломали двери часовни Наваррского Коллежа и украли пятьсот золотых экю. Вийон был также причастен к этому ограблению и многие филологи полагают, что он сбежал из Парижа вскоре после этого происшествия. Именно в то время он и написал произведение, которое сегодня известно под названием «Малого завещания» или «Ле» (производное от старофранц. «Наследие» или «Завет»). Ограбление так и не было раскрыто до марта следующего года, и полиция отправилась по следу студенческой банды грабителей только в мае. Наводку они получили, благодаря неосмотрительному поведению одного из участников ограбления, некого Ги Табари.

Франсуа Вийон, поздние годы

Прошел еще год, когда Табари арестовали, и тот опроверг выдвинутые против него доказательства, обвинив бежавшего Вийона в том, что именно он был зачинщиком преступления и что он отправился в Анжер, где собирался провернуть похожие ограбления. Франсуа Вийон за это или, возможно, другое преступление, был приговорен к изгнанию. Он больше не предпринимал попытки вернуться в Париж. На протяжении четырех лет он вел бродячий образ жизни. Существует версия, что он, как и его друзья Ренье де Монтиньи и Колен де Кайе, являлся членом бродячей банды воров.

Завещание 1461 года

Следующей датой, зафиксировавшей местопребывание Вийона, было лето 1461 года. Поэт писал, что провел то лето в епископской тюрьме в Мен-сюр-Луар. Неизвестно, за какое преступление он сидел, но в своем «Завещании», датируемым этим годом он яростно нападает на епископа Тибо д’Ассиньи, который «заслонял вид на Орлеан». Вийона, по-видимому, выпустили из тюрьмы в результате всеобщей амнистии по случаю восхождения на престол короля Людовика XI, и он стал снова свободным человеком 2 октября 1461 года.

В этом же, 1461 году он написал свой самый знаменитый труд – «Завещание» (также известное, как «Большое Завещание»). Осенью 1462 года, он снова жил в застенках монастыря Сен-Бенуа, а в ноябре, его взяли под стражу за воровство и заточили в крепость, которая стояла там, где ныне находится площадь Шатле в Париже. За недостатком доказательств обратного, ему снова было выдвинуто старое обвинение в ограблении Наваррского коллежа, однако никакого королевского прошения о восстановлении старого иска не последовало. Поэтому Вийона отпустили под залог. Тем не менее, вскоре после выхода из тюрьмы поэт оказался замешанным в уличной драке. Он подвергся аресту, пыткам и был приговорен к повешению, однако приговор заменили изгнанием на заседании высшего суда 5 января 1463 года.

Дальнейшая судьба Франсуа Вийона после января 1463 года неизвестна. Франсуа Рабле рассказывает две истории о нем, которые обычно отвергаются, поскольку не имеют ни одного факта в свою поддержку. Существуют версии, что поэт, покинув Париж, «потерял здоровье и тронулся умом». Возможно, он умер на соломенном матрасе в какой-нибудь дешевой таверне или в холодной сырой камере. Возможно, он умер в уличной драке от руки другого французского вора, или, возможно, закончил свои дни на виселице, как и боялся, в каком-нибудь маленьком городке во Франции. Скорее всего, мы так никогда и не узнаем правду.

Как бы там ни было, в наследие от Франсуа Вийона нам остались замечательные стихи, которые продолжают восхищать своей философской глубиной. Одним из таких стихов является «Баллада примет» или «Баллада о злословии» (для ознакомления с ней в моем переводе, перейдите по ссылке)

БАЛЛАДА ПРИМЕТ

Я знаю, кто по-щегольски одет,
Я знаю, весел кто и кто не в духе,
Я знаю тьму кромешную и свет,
Я знаю – у монаха крест на брюхе,
Я знаю, как трезвонят завирухи,
Я знаю, врут они, в трубу трубя,
Я знаю, свахи кто, кто повитухи,
Я знаю все, но только не себя.

Я знаю летопись далеких лет,
Я знаю, сколько крох в сухой краюхе,
Я знаю, что у принца на обед,
Я знаю – богачи в тепле и в сухе,
Я знаю, что они бывают глухи,
Я знаю – нет им дела до тебя,
Я знаю все затрещины, все плюхи,
Я знаю все, но только не себя.

Я знаю, кто работает, кто нет,
Я знаю, как румянятся старухи,
Я знаю много всяческих примет,
Я знаю, как смеются потаскухи,
Я знаю – проведут тебя простухи,
Я знаю – пропадешь с такой, любя,
Я знаю – пропадают с голодухи,
Я знаю все, но только не себя.

Я знаю, как на мед садятся мухи,
Я знаю Смерть, что рыщет, все губя,
Я знаю книги, истину и слухи,
Я знаю все, но только не себя.

Перевод Юрия Корнеева.